Мария Мелех - Сны Бога. Мистическая драма
Обзор книги Мария Мелех - Сны Бога. Мистическая драма
Сны Бога
Мистическая драма
Мария Мелех
Бог спит и видит наш мир во сне.
И каждая жизнь, и всякое дыхание – его сон.
Всё существует, пока Бог видит сны.
(Индийская мудрость)
© Мария Мелех, 2017
ISBN 978-5-4483-6559-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисновие
Глава 1
Утро первого января. Обычное серое утро первого января. Ночью мы с друзьями впустую растратили остатки рождественского волшебства в излюбленной пивнушке напротив моста. Я уже взрослый мальчик, но люблю Рождество. В моем детстве не было никаких дурацких историй, которые исковеркали бы представление о нем. Обычно, если в кино действие начинается с Рождества, обязательно находится кто-то, не выносящий его красно-зеленого боевого раскраса и елового аромата. Моя семья была до того правильной и благополучной, что я едва избежал угрозы засахариться к совершеннолетию. Впрочем, некоторые утверждают, что так оно и произошло. Но младенец Иисус исправно снабжал меня и моих сестер подарками, пока мы обходили городок, отвешивая праздничные поклоны родственникам и друзьям.
Рождество – это обещание чуда, не так ли? Апогей веры в свои мечты, экстракт надежды, питаемый юркими нейронами головного мозга, несущими воспоминания о детстве. Или жизнь меня все-таки пересластила? Ладно, оставим. Я могу часами рассуждать о волшебной пыльце, рассыпанной в морозном воздухе – той самой, что позволяет детям летать. О безмолвной тайне, застывшей в вышине – она творит единство и связывает сердца. Я ведь художник, я сотни раз рисовал это, по вдохновению и на заказ. Я талантливый жиголо, знающий пароли и такты, я все это – понарошку.
Новый год – совсем другая история. Это уже… (считаю на пальцах) … седьмой день после надежды на чудо. Это рубеж, жестокий гонец, который ухмыляется недоброй рожей, бесцеремонно стучась в окно: ему, видите ли, лень было дойти до двери. Он всматривается в тебя беспощадными глазами, будто хочет сказать: ну, что? Уже неделю отмахали, а чуда так и не произошло? Новый год начался, отсчет пошел – что будет у тебя в руках к следующему Рождеству? Или в тысячный раз ты загадаешь прежнее, на один вечер невесть откуда взяв силы вновь верить?
Я уже семь сочельников подряд произношу одно и то же имя. А как у вас обстоят дела?
Утро. Первое января. Проснувшись, я подошел к зеркалу. Увиденное требовало двух литров ледяной воды на голову и энергичного массажа ежовой рукавицей. После душа изображение оставалось почти тем же. Признаться, я не вынес и нескольких капель льда – может быть, в этом дело? Если впрыснуть безумной радости в зрачки и изобразить улыбку Чешира, я буду выглядеть, как раньше?
Когда – раньше? И откуда мне выкачать шприцом эту радость, неужто из сердца? Мне бы немного куража и жизни, и меня можно вновь презентовать публике. «Сегодня вашему вниманию мы представляем знаменитого мага и волшебника, шута всех королей… тьфу ты! Короля всех шутов…» Кто-нибудь желает быть очарованным? Кому сияние цвета и колдовство движения? Новые декорации к знаменитому спектаклю? Уличное шествие с цветочными платформами? Закат из розовых драпировок на мосту в Сан-Франциско? Я художник, детка. Я нарисую тебе все, что ты хочешь.
Снилась ли ты мне сегодня, милая?
Мое лицо изменилось, это тяжело осознавать. Я подолгу могу смотреть на себя в зеркало, как бы ни выглядело это со стороны. Я не нарцисс, я ищу тебя в своих глазах – они остались прежними. Я пытаюсь разгадать тайну своей физической оболочки: она прячет слишком многое. Может быть, в другом мире, после тысячной смерти она взорвется, наконец, и покажет Вселенной то, чем я являюсь на самом деле? Но и в этой загнанной, заложенной дьяволу жизни мне все еще есть за что любить свое истраченное тело. Мы ведь с тобой так похожи, словно наколдованы алхимиками из одного звездного пламени, и экстракт его – в глазах. Я узнаю тебя по глазам, что бы ни происходило с тобой в эти годы.
Снилась ли ты мне сегодня, милая?
Какие сильные воины встречаются в книгах, у которых я вымаливаю помощь, найдя в них отсветы собственной боли! Да, о таких, как я, уже написаны огромные трактаты. Но созданы они по одним и тем же законам, предписывающим оградить страждущего читателя от неприглядных сторон темного пути. Кто изображен в них? Маги, волшебники, колдуны, умеющие прочитать и схватить цепкой рукой каждую секунду своей жизни. Как ловко смеются они над судьбой и увиливают от ее отравленных стрел! Я не такой. Даже если я признаюсь, что умею делать многое из того, что вытворяют они в своих знойных прериях и под тенистыми сводами дорогостоящих оазисов (а кто, спрашивается, оплачивал им все потусторонние развлечения?) … Даже если я признаюсь – что толку? Я не смог освободиться, меня не манит вечность без моей любви. Я странный. Мне слишком часто говорили это. Чаще, чем бросали в лицо обвинения в недостатке мужественности.
Сейчас я найду красивое оправдание своим слабостям, подождите секунду, у меня это хорошо получается. Ах, вот оно! Мне всегда было интересно: если, согласно древним сказкам, душа Адама разбилась на шестьсот тысяч частей, откуда нас уже миллиарды?1
Да, я сам знаю ответ, но он вам не понравится. Каково это – уже в начале рассказа получить диагноз? А вы думали, это я слаб? Посмотрите-ка на свое отражение! Души продолжают разбиваться по сей день. От тех самых причуд человеческого эгоизма, именуемых в религиях противным словом грех (я его не люблю, кстати). Получается, что найти цельного человека – большая проблема. Еще один из древних ходил по улицам со светильником, я помню. И я тоже не целен. Мое отличие в том, что я могу забраться на трибуну и, держа в руках шутовской колпак, признаться в этом. А спустя секунду высмеять вас, тем самым еще больше обнажив свои комплексы и подтвердив неполноценность.
У меня только половинка души: вот страшная догадка, которая объясняет всю ненормальность и пародийность моей жизни. И я знаю, кому досталась вторая часть, причем лучшая! Ей не хватает лишь моего упрямства и сумасбродства – судя по тому, что она до сих пор до меня не дошла. А мне не хватает… всего остального. Я найду тебя, любовь моя, и заберу эту половинку себе.
Что ж я о себе так униженно и покорно? Обвисшие после попоек щеки не повод бичевать себя при свете рамп. Разве на меня сейчас не смотрят тысячи глаз? Итак, я сумасшедший, чокнутый. Но держусь на плаву и, наверное, многие завидуют моему счету в банке. У меня есть влиятельные друзья во всех европейских странах, я гражданин мира и владелец нескольких особняков… что там еще? Коллекция ретро-автомобилей и парочка сверхзвуковых новинок – этого достаточно, чтобы польстить моему мужскому самолюбию и успокоить зудящий снобизм? Этого хватит, чтобы полностью презентовать себя? На самом деле, я просто достаточно богат и успешен, жизнь сложилась, и мне не на что жаловаться, вот и все. Я известен в определенных кругах, не чуждых причудливой игры светотени. Я художник, переживший все, что дозволено – но главное! – велено пережить художнику. Меня зовут Николас Фламинг.
Это все портит? Как насмешка над судьбой, как слишком яркий фантик, обязывающий к изысканному и сочному содержанию. Моя заботливая матушка дала мне его. «Пусть он вырастет настоящим волшебником», – пожелала она, обрекая меня на неведомые ей самой мучения. Родители часто так поступают: не хотят тащить по жизни даже самих себя, а на плечи наследников взваливают весь мир, который остался ими не завоеван.
Утро, первое января, я стою в ванной комнате своего трехэтажного особняка в предместье Лондона. Вечером у меня самолет в Милан – совещание по одному забавному проекту, предчувствую: очень акварельному, лиловому, с красноватыми подтеками. Понятия не имею, откуда в моей жизни все это. Наверное, дураков Господь особенно любит и ведет их, глупых, бережно поддерживая под руку. Мне больно, больно от самого себя. Но я ничего не могу с этим поделать, я вынужден мириться. В отличие от всех остальных умников я точно знаю, что произойдет, если я выйду из Игры. Поэтому и терплю.
Снилась ли ты мне сегодня, милая?
О, знакомая настойчивая трель из кармана брошенного невесть где пиджака. Настырно, очень настырно. Могу поспорить, это Дорис. Энергия ее целеустремленности пробьет любые измерения. Она узнаваема, какая бы погода ни стояла на дворе. Вчера она была с нами в пабе – контролировала степень моего алкогольного опьянения и доступности женскому населению нашей планеты. Два месяца, как она официально моя секретарша, и порой мне кажется, что она претендует на большее. Кажется? Как смешно! Эта девица уже шесть лет – с тех пор, как прошел слух о моем грядущем разводе с Глэдис – выскакивает из-за всех углов со своей лучезарной улыбкой, как чертик из коробочки. Не знаю, чего больше в этом коктейле: моих денег или ее детской мечты?
